324. Le gouvernement géorgien affirme que les décisions d'extradition du 2 octobre 2002 n'ont pas été prises hâtivement et que les autorités géorgiennes n'ont accepté d'extrader que cinq personnes, dont l'identité avait pu être réellement déterminée. Vu l'insuffisance des éléments au sujet des huit autres requérants, elles auraient résisté aux exigences et aux pressions de leurs homologues russes. Les autorités géorgiennes auraient agi conformément à la jurisprudence établie de la Cour selon laquelle le pays à partir duquel l'intéressé est extradé a le devoir de s'assurer que celui-ci ne fera pas l'objet de traitements contraires à l'article 3 de la Convention. Avant de décider de l'extradition de cinq requérants, le parquet général aurait fait le nécessaire pour obtenir de la part des autorités russes des garanties maximales et sérieuses suivant lesquelles ces personnes ne seraient pas condamnées à la peine capitale ni soumises à des peines ou traitements inhumains ou dégradants. Pour étayer cette affirmation, le gouvernement renvoie aux termes des lettres du parquet général russe des 26 et 27 août et du 27 septembre 2002 (paragraphes 68 et suivants ci-dessus). En dehors de ces garanties écrites, le procureur général géorgien aurait également obtenu de ses confrères russes des engagements verbaux. Au moment de la prise de décision sur la demande d'extradition, le fait que la Russie soit membre du Conseil de l'Europe, le moratoire sur l'exécution de la peine capitale en vigueur depuis 1996 dans ce pays et l'arrêt de la Cour constitutionnelle russe du 2 février 1999 auraient également pesé dans la balance. Par ailleurs, il aurait été demandé aux autorités russes de faciliter l'accès des représentants de la Croix-Rouge à la prison où les requérants extradés étaient détenus.
324. Правительство Грузии утверждает, что решение о выдаче от 2 октября 2002 года не было принято в спешке, и что грузинские власти представили к экстрадиции только пять лиц, чьи личности смогли действительно установить. Учитывая недостаточность доказательств в случае восьми других заявителей, они не пошли навстречу требованиям и давлению российских коллег. Грузинские власти действовали в соответствии с судебной практикой, установленной Судом, согласно которой страна, из которой экстрадируется заинтересованное лицо, должна убедиться, что экстрадированное лицо не подвергнется обращению, не совместимому со статьей 3 Конвенции. Прежде чем решиться на выдачу пяти заявителей, Генеральная прокуратура сделала все необходимое, чтобы получить от российских властей максимальные и твердые гарантии, что эти лица не будут ни приговорены к смертной казни, ни подвергнуты бесчеловечному и унизительному обращению или наказанию. В подтверждение этого, Правительство предоставляет письма российской Генеральной прокуратуры от 26, 27 августа и 27 сентября 2002 года (параграфы 68 и след.). Помимо этих письменных гарантий Генеральный прокурор Грузии также получил от своих российских коллег устные обязательства. Во время принятия решения о выдаче было также принят в расчет следующие обстоятельства: тот факт, что Россия является членом Совета Европы; что в этой стране с 1996 года действует мораторий на вынесение смертного приговора; а также Постановление Конституционного суда РФ от 2 февраля 1999 года. К тому же, российское правительство попросили облегчить доступ представителей Красного Креста в тюрьму, где содержались экстрадированные заявители.